Функционально планировочная структура туркестанской святыни.

В указе сам Тимур определил основные параметры и архитектурно-декоративный облик задуманной постройки. По грандиозности и пышности убранства новый архитектурный шедевр тимуридской эпохи не должен был уступать лучшим творениям своего времени – соборной мечети Биби-ханум в Самарканде, которую еще только предстояло заложить, или дворцу Ак-Сарай в Шахрисябзе.

Со всех концов империи были призваны мастера разных специальностей, и закипела работа. Прервала ее лишь смерть Тимура в 1405 году. Потому и осталась без изразцового покрытия портальная часть и интерьеры помещений, не вознеслись ввысь два стройных минарета и наружный купол над казанлыком. Но даже не завершенной эта постройка представляет собой уникальное во многих отношениях явление в архитектуре Востока.

Возьмем само название этой уникальной постройки. Какое из упатребимых названий полнее отражает ее сущность? В различных средневековых источниках и поздних исследованиях она фигурирует под названиями - “усыпальница”, “мавзолей”, “мечеть-мавзолей”, “ханака”, или более абстрактно – “архитектурный комплекс”, “мемориальный комплекс”. Но функциональное назначение этого уникального здания столь разнообразно, что каждое из этих названий отражает лишь одну из сторон многогранной роли, которую оно выполняло. Анализ архитектурно-планировочной системы и функций отдельных структурных компонентов проведенных членом-корреспондентом Академии архитектуры стран Востока Баян Туматаевной Туякбаевой, подводит нас к убеждению, что архитектурный комплекс ходжи Ахмеда Ясави есть, по сути, храм суфийской общины ясавитов.¹ Здесь находится гробница основателя ордена ясавитов; перед ней огромный зал джамаатханы (“казанлык”) для коллективных ритуальных радений последователей; помещение мечети и в противоположном углу комплекса залы для собраний, видимо, духовной элиты, и проведения диспутов, совещаний, совместных чтений; предусмотрено здесь и помещение для хранения рукописей: китапхана, где послушники постигали премудрости учения; есть и зал со своим колодцем-источником святой воды (кудук-хана) и отдельная трапезная (асхана) и многочисленные худжры. Связь между помещениями и частями здания обеспечивается развитой системой коридоров и лестниц. Объемно- пространственное решение ханаки построено по схеме портально-купольных сооружений с продольно- осевым расположением главных ОБЪЕМОВ- портала, джамаатханы и гурханы. Эта основная ось ориентирована по направлению Юго-Восток - Северо-Запад.

Связующим элементом всей планировочной композиции является центральный зал- джамаатхана или казанлык. Последнее название закрепилось, вероятно, в позднейшее время и возникло потому, что в центре зала стоял уникальный бронзовый казан.

Этот зал служил изначально как место собраний и групповых радений дервишей. В плане представляет собой квадрат со стороной 18,2м., перекрытый куполом высотой около 36м. от уровня пола. В стенах зала имеются ниши шириной 7,2м. и высотой 13,5м. Они имеют разную глубину: южная (входная) - 3,7м., противоположная (со стороны гурханы)- 6,4м.; боковые- по 0,8м. Освещался зал посредством больших окон устроенных в четверике. Нижняя часть стен зала покрыта панелью из голубых глазурованных шестигранных плиток, обрамленных синим майоликовым пояском с растительным орнаментом. Верхние части ниш и все подкупольное пространство покрыты сталактитовым декором. Изначально все плоскости стен и сталактиты были покрыты росписями, в основном синей краской, в декоративную систему которых были вплетены эпиграфические элементы.

Следующим помещением на центральной оси планировочной композиции и важнейшим во всем комплексе ханаки является гурхана- усыпальница. В суфийской философии место погребения понималось как райский сад – обитель души усопшего праведника. Соответственно и было воплощено декоративное и планировочное решение этого помещения. В центре крестообразного в плане зала установлено надгробие, облицованное плитами зеленоватого серпентинита. Угловые гульдасты и карниз надгробия декорированы резьбой в виде жгутов и сталактитов. Другие декоративные элементы отсутствуют, что создает впечатление изящного аскетизма, соответствующее духу учения хаджи Ахмада.

Гурхана перекрыта двойным куполом , внутренний имеет высоту 17м., наружный- 28 м. от уровня пола. В стенах помещения сделаны четыре ниши глубиной около 1м. , шириной 3,5м. и высотой 8,5м. В нишах дверные и оконные проемы. В основание стен на каменный резной цоколь поставлена изразцовая панель из шестигранных зеленых плиток, расписанных золотом. Ниши и все подкупольное пространство оформлено сталактитами. Как и в казанлыке, плоскости стен и сталактиты были первоначально расписаны синими и золотыми узорами.

В идеологической функции всего архитектурного комплекса ханаки помещение усыпальницы играло главенствующую роль. Это подчеркнуто планировкой всего комплекса, предназначенного хранить и воспроизводить культ святого суфийского проповедника.

Третьим по идеологической значимости помещением комплекса является мечеть. Значимость ее подчеркнута, кроме прочего, еще и положением этого помещения в планировочной системе всего комплекса- у изголовья справа от погребения святого шейха. Это просторный богато декорированный зал. В стенах большие ниши высотой 11,5м. и глубиной 2 и 3 м. Перекрыто куполом на многогранном барабане. Как и в предыдущих   залах, основание стен оформлены изразцовой панелью голубого цвета с полихромным майоликовым поясом. Подкупольное пространство, паруса, ниши сплошь украшены многоярусными сталактитовыми системами. В юго-западную стену встроен михраб, сплошь украшенный полихромной майоликовой мозаикой. Стены и сталактиты прежде были сплошь расписаны орнаментами растительного характера с элементами эпиграфики.

Через коридор мечеть связана с помещением китабханы, расположенным к юго- востоку от нее. Это небольшая комната размером 4,5х 5,2м. Торцовая и входная ниши несколько увеличивают объем помещения. Перекрытие решено посредством системы арок, щитовидных парусов и шестигранного свода. Здесь хранились рукописные книги и документы, а также проводились занятия по изучению Корана. Элементы внутреннего убранства китабханы отсутствуют, т.к. интерьерная отделка здания не была завершена. Но как и центральные помещения комплекса ( гурхана, джамаатхана и мечеть), китабхану и другие помещения предпологалось богато декорировать.

Следующее по значимости помещение, известное под названием Большого аксарая, расположено по левую сторону от усыпальницы. Это просторный двусветный зал размерами 6,2х 10,2м. Две двери ведут к усыпальнице и Малому аксараю. В стенах зала шесть арочных ниш высотой 7м., шириной - 4м. и глубиной- 2,5м. с невысокими суфами для сидения. В южной стене по обе стороны от входа устроены камины. Перекрывают зал два купола, опирающиеся на систему арок. Над арками ниш на уровне второго яруса проходит обходная галерея .

К югу через коридор расположено помещение известное под названием Малый аксарай. Это сравнительно небольшой зал размерами 4,5х 2м. объем которого увеличен посредством двух ниш в торцовой и входной стенах. Перекрытие такое же, как и в китабхане. Эти два помещения имели явно гражданскую функцию и служили для светских собраний, проведения диспутов, совещаний и чтений.

О том, что в системе помещений туркестанской ханаки были помещения для пребывания почетных гостей и проведения там диспутов и чтений свидетельствует сообщение Фазлаллаха ибн Рузбихана посетившего Туркестан в 1509г. В своем известном сочинении “Записки бухарского гостя” он в частности пишет, что “в той священной обители святых и обители мира друзей” шайх ал-ислам Шайх Шамсаддин Мухаммад Махим-шайх, потомок Ахмеда Йасави, читал ему книгу имама Мухии ас-суна ал-Багави “ Светильники”. Автор пишет, что шейха слушали его ученики, улемы, муфтии Туркестанского края , путешественники и живущие при мазаре. Далее он пишет, что провел при гробнице Ахмеда Йасави двенадцать дней “ в уединенной молитве и благочестивом собеседовании в собрании, где поучал и сам учился, совершенно отказавшись от всего прочего”. Как показала Б.Т. Туякбаева, существование при святых мазарах помещений явно гражданского назначения согласуется как с суфийской догматикой, так и с кочевническими традициями тюркских племен.¹

Функционально менее значимые помещения расположены в южной (нижней) части архитектурного комплекса. Это асхана и кудукхана.

Помещение асханы представляет собой двусветный вытянутый зал размерами 12х6,2м. Объем его значительно расширен за счет глубоких ниш с суфами. Высота ниш около 6м. Над ними проходит обходная галерея с аркадой раскрывающейся в зал. Галерея сообщается с худжрой и имеет выход на минарет. Перекрытие асханы осуществлено посредством системы арок , членящих плафон на три квадрата, каждый из которых перекрыт крестовым сводом. Помимо входа с северной стороны из примыкающего коридора , ранее был вход прямо снаружи в западной стене. Позже он был заложен в результате одного из ремонтов здания.

В юго- восточной части здания расположено помещение кудукханы- колодезной. Вход как и в асхану с северной стороны из примыкающего коридора. Это также двусветный зал, но крестообразный в плане и перекрыт куполом. Высота 16м., длина сторон квадрата 6,3м. В стенах глубокие ниши размером 4,5х 2м. В пилонах южной ниши устроены две маленькие (3х 1,8м.) подсобные комнатки. По второму ярусы проходит обходная галерея с большими арками, обращенными в зал. В южной нише на оси зала находится колодец. Устройство колодца в комплексе ханаки имеет как утилитарно-бытовое, так и идеологическое объяснение.

Интересные факты относительно колодца в архитектурном комплексе Ахмеда Ясави были получены в ходе аварийных археологических работ проведенных в центре зала казанлык в 1997г. Здесь под первоначальным полом была расчищена кольцевая выкладка жженым квадратным кирпичом (26-27х26-27х5-6 см). Кирпич уложен по кругу в 3-4 слоя, внешний диаметр кольца около 2 м. Очевидно, эта выкладка служила своеобразным фундаментом для тяжелого (вес около 2000 кг) бронзового котла. Уникальный котел был отлит, как известно из надписи на нем, по распоряжению Тимура в дар “усыпальнице шейха ислама”. Дата в той же надписи – “20 шАВАЛЯ года 801”, т.е. 25 июня 1399 г.

После снятия жженых кирпичей этой кольцевой выкладки и углубления во II ярус обнаружилось, что в самом центре ее, а значит в геометрическом центре квадрата зала, находится устье колодца. Диаметр дудки 0,9-1,0 м. К сожалению, расчистить ее удалось лишь на глубину 7,5 м. Данный факт может быть интересен для реконструкции истории возникновения храмового комплекса Ходжи Ахмеда. Вероятно, что еще до строительства в конце XIVв. на этом месте уже существовал некий ансамбль построек, организующим центром которых был мавзолей Ходжи Ахмеда и обширный двор перед ним, в центре которого находился колодец.¹ План тимуридского архитектурного комплекса так наложился на план первоначального ансамбля, что центр двора совпал с центром всего тимуровского комплекса.² Колодец по каким-то причинам был засыпан в ходе одного из последующих ремонтов (в его заполнение попали фрагменты ганчевой штукатурки с синей росписью, детали изразцовой декоративной панели, кирпичики с синей глазурью от облицовки купола), а точно над ним был установлен огромный котел, как “место для пития”. Как известно из декоративной надписи на котле, эмир Тимур, давая распоряжение отлить котел, следовал заповеди Пророка: “Тот, кто водворит место для пития на пути Аллаха, да возвысится он, тому Аллах соорудит в раю водоем” (перевод А.А.Иванова). Наполнялся котел водой из другого колодца, устроенного в отдельном помещении. Для этого в “штате” туркестанской святыни по “Жалованной грамоте” Тимура была предусмотрена должность водоноса. Таким образом, раскопки в зале казанлык архитектурного комплекса ходжи Ахмеда неопровержимо доказали, что великий святой был похоронен на древнем некрополе, который принадлежал, скорее всего, рядом расположенному поселению Ясы (городище Куль-тобе). Этот некрополь существовал с ДО ИСЛАМСКИХ времен, о чем говорят находки керамических сосудов в самых глубоколежащих погребениях, которые можно датировать периодом VII-IX вв.

После погребения Ходжи Ахмеда некрополь продолжал существовать и, вероятно, функционировал с еще большей интенсивностью. Об этом свидетельствует плотность погребений, залегающих на глубине от одного до полутора метров. С этого же уровня происходят погребения с ювелирными изделиями, характерными для XII-XIV вв. При строительстве в конце XIVв. архитектурного комплекса часть некрополя неизбежно оказалась под полами помещений, а некоторая часть погребений была разрушена при закладке фундаментов. В период между погребением ходжи Ахмеда и возведением тимуровского комплекса на этом месте, вероятно, уже сложился некий комплекс мемориально-культовых зданий, объединенных обширным двором с колодцем в центре.¹

Таким образом, анализ архитектурно- планировочной и функциональной композиции, семантики декоративного убранства и истории возникновения туркестанского памятника позволяют сделать вывод о том, что эта постройка является культово- храмовым комплексом дервишского ордена ясавитов, одного из многочисленных толков суфийского течения в исламе, синтезировавшего как мусульманские догматы, так и до исламские языческие представления, восходящие к древним идеологическим традициям кочевых центрально-азиатских племен.²

В “Жалованной грамоте”, данной Тимуром туркестанской усыпальнице “великого суфия, султана правоты и истины”, в вечную собственность, выделены большие участки орошаемых земель, доходы с которых надлежало неукоснительно использовать на содержание самого здания, его обслуживающего персонала, потомков и учеников Ходжи Ахмеда. Управителем и распорядителем (мутавали) собственности, дарованной Тимуром, был назначен Мирали-шейх, потомок родного брата Ходжи Ахмеда – Садыр-шейха, и в дальнейшем все его потомки по мужской линии. Из той же “Жалованной грамоты” Тимура явствует, что функционирование храма обеспечивалось определенным штатом служителей; дважды в неделю устраивался поминальный обед “Халим-аба”, для кариев-чтецов, изучивших наизусть святейший Коран, для творящих “зикр”, т.е., прославляющих имя всевышнего создателя, а также местных бедняков, немощных людей и сирот. Ежедневно в храме выпекалось достаточное количество лепешек для раздачи среди этой категории населения города. Все последующие правители Туркестана подтверждали и признавали права мутавали гробницы Азрет - Султана на доходы с вакуфных земель и порядок ее материального обеспечения, учрежденной Тимуром.

Но “учреждал” ли эмир этот порядок? Скорее всего, он санкционировал уже существующий порядок внутренней жизни храма, придав законность давно сложившимся правилам и обычаям. А начали они формироваться, надо полагать, со времен смерти Ходжи Ахмеда Ясави (1166г.). На некрополе небольшого городка Ясы возник храм культа популярного суфийского проповедника. И опять непонятная странность… Почему Ходжа Ахмед, родившийся, если верить преданию, в Испиджабе (древний город неподалеку от современного Шымкента), прошедший курс обучения в Бухаре, религиозном центре всей Средней Азии, переселяется в вилайет Шавгар и начинает свою проповедническую деятельность не в столичном городе округа, а удаляется в небольшой городок Ясы в его окрестностях? Объяснение этому факту может быть несколько, и все они только гипотезы, поскольку письменные источники хранят молчание по этому поводу, а сколько-нибудь широких и целенаправленных археологических исследований в Туркестанском районе до сих пор не проводилось. Нам же представляется, что объяснить сей факт можно исходя из той идейно-политической ситуации, которая существовала в ХП в. в данном регионе, как и во всех северо-восточных окраинах Средней Азии, пограничных с безбрежным миром степных кочевников. Ислам, утвердившийся в крупных городах, имел еще очень слабые позиции в отдаленных селениях, в массе кочевых племен, которые продолжали оставаться в “неверии”, т.е., поклонялись прежним богам, отправляя свои древние культы. И, естественно, что миссионер-проповедник должен был идти “в массы”. А как найти путь к кочевникам, которые основное время живут рассредоточенно, вечно находятся в движении. Устанешь гоняться за ними по степям. Но свои племенные культовые центры кочевники посещают непрестанно, регулярно собираясь в определенные сроки для отправления совместных церемоний. Таким древним культовым центром объединения огузских племен и был, вероятно, некрополь поселения Ясы. Название поселения, кстати, тоже восходит к названию одного из родоплеменных подразделений огузов. Огузами назывались тюркские племена, расселившиеся по всему присырдарьинскому региону в IХ в. и сыгравшие большую роль в этногенезе казахов. Они подчинили себе крупные города, частично осели в них. В состав огузов, видимо, влились и местные кочевые и полукочевые тюркоязычные племена, взяв себе в качестве общенародного имя “огуз”, сохранив в то же время свои настоящие названия для более мелких подразделений.

Исследователями установлено, что формирование огузской этнополитической общности было сложным процессом. В IХ-Х вв. в состав державы огузских общин вошли древние местные кочевые и полукочевые племена, имевшие зимовки в Присырдаоьинском регионе и Аралокаспийских степях, а также пришлые тюркские кочевники из Семиречья и Сибири. Одним из местных компонентов в огузском объединении и было древнее, к тому времени тюркизированное, племя ясы (Асы), избравшие местом своего расселения еще в глубокой древности земли между Сырдарьей и Каратау и имевшие свой древний культовый центр в селении Ясы.

Имевшиеся археологические данные говорят о том, что, по крайней мере, с первых веков н.э. на землях Южного Казахстана возникают укрепленные города-ставки и неукрепленные селения. Множество их известно в Туркестанском районе. Возможно, что Ясы – это остатки поселения того племени асиев/асианов, которые упоминаются еще античными авторами (Страбон, Помпей Трог) среди племен, сокрушивших во II в. до н.э. среднеазиатскую Греко-Бактрийскую державу. Во всяком случае, появление и происхождение этого этнотопонима и народа, с которым он связан (Asi) на средней Сырдарье представляет собой трудно разрешимую загадку. По этому поводу различными учеными высказано множество догадок. Известный лингвист Аманжолов А.С. в свое время предположил, что “As” есть название древнего династийного рода и название божества неба. Может быть, такая этимология отражает древние истоки почитания культового места, которое было на месте города Ясы (или его некрополя)? Еще известный востоковед академик Гордлевский В.А., после посещения туркестанской святыни в 1929 г., подчеркнул в своем исследовании культа Ходжи Ахмеда Ясави, что культ этого мусульманского святого слился, что обычно для ислама, с каким-то древним местным культом, имевшим явно аграрный характер, со свойственным таким культам календарным циклом празднеств и ритуалов. Хотя древняя и большей частью средневековая история Казахстана воспринимается на первый взгляд как череда сменявших друг друга династий, государств и народов (племен), но это только на первый взгляд. Действительно возникали и распадались этнополитические объединения под гегемонией того или иного рода-племени, возникали государства со своими династиями правителей, происходила миграция, в результате которой этнические названия (и их носителей) мы встречаем в землях за тысячи километров от берегов Сырдарьи и Иртыша. Но эти события, видимо, мало касались рядового населения. Народ в основной своей массе продолжал кочевать по бескрайним просторам, строить дома, прокладывать каналы и молиться своим старым добрым богам. Тем самым протягивалась основная генетическая линия этнокультурной преемственности от исторически известных турок, саков, массагетов, исседонов до современности. И эта основная линия преемственности связана с нашей землей. И передавали ее как эстафету наши предки от поколения к поколению, в разные исторические периоды известные на страницах письменных источников под различными собирательными (обобщающими) названиями.

Этот сложный и многомерный процесс историко-культурной эволюции, протекавший на земле Казахстана, становится доступным объективному изучению благодаря археологическому исследованию таких сложных археолого-архитектурных исторических комплексов, каковым является город Туркестан и города его округи.

Место притяжения политических и экономических интересов различных государств, торговый и культурный центр на стыке степных просторов и региона древних земледельческих культур, место проповеднической деятельности тюркского суфия ходжи Ахмеда Ясави, политический центр Казахского ханства и “вторая Мекка” мусульманского Востока – средневековый Туркестан воплощал в себе общие и специфические черты синкретической культуры, олицетворял переплетение различных в своих истоках культурных традиций.